Letra Этот город - Евгений Гришковец, Бигуди

Этот город

Бывают странные дни, длинные и без дел, не выходные, а такие, когда, допустим,
уже начался отпуск, а вы еще не уехали, задержались в городе. Или наоборот,
уже вернулись откуда-то, но отпуск еще не закончился. И тогда можно целый день
спокойно просидеть дома. Но как же можно просидеть спокойно… дома… в ЭТОМ
городе?! Особенно, если за окном знакомое вам давным-давно, и незаметно
выросшее дерево, а за этим деревом туда дальше… линии новостроек,
которые уже тоже давно не новостройки. Просто эти дома построили при вас.
И значит, вы уже давно живете в ЭТОМ городе.
И тогда вы выходите, и можно идти или ехать куда угодно. А что значит «куда
угодно» в ЭТОМ городе?
И вот вы едете, и вдруг понимаете, что едете туда, куда ездите каждый день.
Каждый божий день. Но вы даете себе указание — сегодня я никуда не тороплюсь.
И вдруг можно все увидеть, все рассмотреть. И даже получить удовольствие от того, что обычно раздражает. Потому что город проживает свой обычный день,
а у вас сегодня день необычный.
И можно встать наглухо в пробку, и получить удовольствие именно от этой пробки.
И оглядываться по сторонам, и во всех машинах вокруг видеть только очень
спешащих и очень раздраженных людей, которые давят на клаксоны и прошевеливают
губами ругательства. Ругательства, которые вам не слышны. И эти люди напоминают
вам рыб в аквариумах.
А у вас есть время заняться радиоприемником и найти приятную волну.
И вдруг услышать музыку! Услышать так, как вы уже давно не слышали музыку.
А потом вы едете по бульварам, и где-то впереди над домами мелькнул край
чистого неба, а справа мелькают красивые дома… И вы проезжаете мимо какого-то
посольства какой-то такой страны, название которой вам ни о чем не говорит,
и вы там никогда не побываете, и даже мыслей таких нет. Но на ветру
развивается флаг этой страны. А он развивается на вашем ветру… И пускай.
И вы обгоняете туристический автобус, большой, высокий автобус. В нем по городу
везут иностранцев. Пожилых иностранных людей. Они едут по ЭТОМУ городу в своих
бежевых или фисташковых кофточках и брючках, глядят по сторонам.
И можно посмотреть туда же, куда смотрят они. И вдруг увидеть… Красиво!
А потом можно затормозить на светофоре, а по переходу ведут солдат.
А солдатики идут по улице, тоже оглядываются оп сторонам. Они, наверное,
в первый раз в таком большом городе. А разве есть город больше?
Ведь это же самый большой город!
А еще можно ехать и увидеть молодую, красивую женщину, которая стоит,
придерживает маленькую девочку, очевидно, свою дочку, чтобы та не выбежала на проезжую часть, потому что там едете вы. И можно улыбнуться. Но улыбнуться не этой женщине, а просто так.
А еще можно встретить ребят, несколько молодых парней, которые, не торопясь,
идут и пьют пиво. По ним видно, что они целую ночь где-то бродили,
им было весело, а вот уже наступает день, и они возвращаются куда-то,
купили по пиву, идут, и им теперь не весело. Но зато им можно позавидовать.
Потому что вы уже так не сможете. Потому что вам уже по статусу не положено
выпивать что-то всю ночь на скамейке, а потом идти по улице и пить пиво из горлышка.
Но вдруг вас остановил милиционер, и вам надо дать ему денег, чтобы он вас
отпустил. Обычно вы легко это делали, но тут испытали ужас. Потому что вдруг
подумали: «Ой, как же я могу дать денег человеку? Это же человек. Человек!
У него есть высшее образование, он офицер, и за ним стоит что-то такое большое,
что еще больше, чем весь этот город, ведь, он же обидится за то,
что какой-то другой человек пытается дать ему денег. Он обидится за свое
высшее образование, за то, что он офицер, и за все то большое». Но вы протягиваете деньги, и он спокойно их берет, и обидно становится уже вам.
Но вот вы заплатили, и едете. Но, конечно же, вы не заплатили и сотой доли того,
что должны заплатить. Но главное, что вы же не чувствуете, что должны хоть
что-нибудь платить. И вы еще не доехали. А впереди длинный- длинный день,
и город, который нигде не кончается. И еще впереди длинная-длинная жизнь.
Ваша жизнь, которая тоже нигде не началась, и нигде не закончится.