Letras de Куплеты про поэта - Зимовье зверей

Куплеты про поэта (original)

У поэта не все дома, в отпуску семья поэта.
Тяготит его истома и не вдохновляет лето.
Он отныне только брассом заплывает за буйки.
У матросов нет матрасов, у матросов гамаки.
Уа-па-па-па-да-па-па-пада, уа-пада-пада-па-па,
У матросов нет матрасов, у матросов гамаки.
Hад поэтом ходит небо, под поэтом бродит суша.
Допекла поэта нега, солнце жарит, жажда сушит.
Что бы выдумать такого, чтобы жар не мял костей?
Жить поэзией не ново, да и прозой не новей.
У поэта нету денег, не дают за рифмы взятки.
Он красив и не бездельник, но душа уходит в пятки.
Что поэзия, что Помпея, дни которой сочтены,
Я б любил ее сильнее, если б не было жены.
У поэта сухость в горле, боль в затылке, сводит брови.
Hа корню засохли корни, листья слиплись в самой кроне.
Все дубы с начала мира провожают по уму,
Сотворю себе кумира, чтоб не спиться одному.
Hет ни рвения, ни жару, нет желаний неуемных,
Даже выбросить не жалко старый радиоприеник.
Вырубаю эту ересь, но в башке звучит само:
Башаков поет про Элис, Комаров про жизнь — дерьмо.
Без семьи, один на свете, как лунатик в огороде,
Стерлись Флойды на кассете, сдохли рыбки на комоде.
Раньше мыслей было столько, а теперь в мозгу простор,
И из рифм осталось только — Гибралтар и Лабрадор.
Оправдать безделье нечем, у поэта странный вирус.
Что там сердце — даже печень у него остановилась.
Он теперь не спит ночами, воет выпью на луну
И четвертый год встречает тридцать первую весну.
Жив поэт, и снова дома, позади осталось лето,
Hедописано три тома, не закончено либретто,
Отзвенели пароходы, усвистели поезда.
У природы нет погоды — у природы как всегда.
У матросов нет матрасов, а у природы — тра-та-та…

(traducción)

El poeta no está del todo en casa, la familia del poeta está de vacaciones.
Está agobiado por la languidez y no inspira el verano.
De ahora en adelante solo nada braza detrás de las boyas.
Los marineros no tienen colchones, los marineros tienen hamacas.
Wa-pa-pa-pa-da-pa-pa-pad, wa-pad-pad-pa-pa,
Los marineros no tienen colchones, los marineros tienen hamacas.
El cielo camina sobre el poeta, la tierra seca vaga bajo el poeta.
La dicha ha acabado con el poeta, el sol fríe, la sed seca.
¿Qué inventar para que el calor no aplaste los huesos?
Vivir en poesía no es nuevo, y la prosa tampoco lo es.
El poeta no tiene dinero, no dan sobornos por rimas.
Es guapo y no un holgazán, pero su alma se le va a los talones.
como la poesía, como Pompeyo, cuyos días están contados,
La amaría más si no hubiera esposa.
El poeta tiene la garganta seca, dolor en la nuca y las cejas juntas.
Las raíces se secaron en la raíz, las hojas se pegaron en la misma corona.
Todos los robles desde el principio del mundo despiden la mente,
Me crearé un ídolo para no dormir solo.
No hay celo, ni calor, ni deseos infatigables,
Ni siquiera es una pena tirar la vieja radio.
Corté esta herejía, pero en mi cabeza suena sola:
Bashakov canta sobre Alice, Komarov sobre la vida, mierda.
Sin familia, solo en el mundo, como un sonámbulo en un jardín,
Los Floyds en el casete se han desvanecido, los peces en la cómoda han muerto.
Antes había tantos pensamientos, pero ahora hay espacio en el cerebro,
Y de las rimas sólo quedaron Gibraltar y Labrador.
No hay nada que justifique la ociosidad, el poeta tiene un virus extraño.
¿Cuál es el corazón? Incluso su hígado se detuvo.
Ahora no duerme de noche, aullando a la luna
Y el cuarto año cumple la trigésima primera primavera.
El poeta vive, y de nuevo en casa, el verano queda atrás,
Tres volúmenes sin terminar, libreto sin terminar,
Los barcos de vapor sonaban, los trenes silbaban.
La naturaleza no tiene clima, la naturaleza, como siempre.
Los marineros no tienen colchones, y la naturaleza tiene tra-ta-ta...